Прощание со сказкой
10 лет - хорошая эпоха для проекта)
Осенняя дорога - одна из многих, и одна из любимых.
Спасибо всем, кто шагал рядом - долго шагал, или так, пристроился на пару поворотов - спасибо за то, что эта сказка теперь живет не только в моей душе)
Я прощаюсь со Сказкой, да. так надо сейчас, так правильно.
Но иногда "прощай" не означает "прощай навсегда".... так что... кто знает)
Спасибо =^_^=
Закат сказки
Дождь шелестел за окном – тихо и вкрадчиво постукивал по подоконнику, манил свежестью.
Танцуя бледным пламенем, тихо потрескивали свечи, и запах трав и горячего воска плыл по комнате, гармонично вплетаясь в аромат крепкого чая. Мята и жасмин. Черный чай в белой чашке тонкого фарфора, и зеленый – в деревянной пиале с отколотым краем.
Рядом с фарфоровой чашкой тикали часы – обычные наручные часы с потертым ремешком. Почти обычные. Точнее, так – обычные здесь, в этой комнате, где тринадцать делений циферблата никого не смущали.
А рядом с часами лежала толстая тетрадь в истрепанной темной обложке. Тетрадные листы, некогда белые, сейчас темнели на срезе чайными оттенками истертой бумаги. Тетрадь, часы и две чашки чая – мирный натюрморт в тонущей в сумерках комнате. Ах да, еще свечи – на столе, на подоконнике и почему-то прямо на полу.
- Ты поставил свечи на пол?
- Нет. Это комната.
- Оу…
Снова тишина, только уютный шелест дождя да потрескивание свечей. Небольшая комната, одно окно, одна дверь, стол и два стула – сейчас, в этот момент. Изменчивая величина.
И два силуэта, две тени, два обитателя комнаты – как всегда. Или почти всегда.
читать дальше
- Хандришь, Математик?
- Устал, Лорд. А ты нет?
- Нет. Не хандрю.
- Не устал?
- Хочешь чаю? Чашка на столе.
Блондин в черном косится на стол, на чашку с чаем, и брезгливо морщится:
- Не хочу.
Чашка пропадает со стола – бесшумно, без спецэффектов.
Рыжеволосый парень скалится с подоконника в ожесточенной улыбке и снова отворачивается к окну. На расстегнутый воротник его белой рубашки стекают капли с мокрых волос, а темные брюки забрызганы грязью – так же, как и босые ноги.
- Переоделся бы, Лорд, - бурчит блондин. – Теперь подоконник грязный. Вольно же тебе по дождю шастать полночи…
Тот, кого он назвал Лордом, досадливо дергает бровью:
- Выпей чаю, а? Ты такой занудный, когда хандришь.
- Или не чаю?
- Или не чаю.
- А сваришь кофе?
- Я не умею.
- Умеешь. Люблю твой кофе.
Лорд неохотно хмыкает и слезает с подоконника.
В комнате появляется плита с двумя газовыми конфорками, но Лорд качает головой, и вместо плиты возникает небольшой камин. На полке которого обнаруживается пачка кофе и медная джезва.
- В камине? – почти равнодушно удивляется Математик. – Серьезно? Ты будешь варить кофе в камине?
- Почему нет?
- Мда…
Щепотка соли, несколько ложек кофе, чистая вода – так и хочется сказать «ключевая», но кто знает, откуда здесь вода…
И вскоре терпкий аромат свежесваренного кофе перебивает запахи трав и горячего воска, а на столе снова появляется чашка белого фарфора.
- Спасибо.
- На здоровье.
Ложечка мерно и мелодично звякает о фарфоровую чашку, усилившийся дождь сухо отбивает ритм по подоконнику. И в этот ритм всё громче вплетается тиканье часов, лежащих на столе. Лихорадочное тиканье. Настойчивое. Требовательное.
Звяк – ложечка о чашку.
Тц-тц-тц – дождь за окном.
Тик-так-тик-так – часы на столе.
Звяк…
Тик-так…
Тц-тц-тц…
Тик-так-тик-так.
Звяк…
Тик-так-тик-так-тик-так-тик-так-тиктактиктактиктак…
- Да чтоб вас! – взрывается блондин, и часы грохаются об пол, рассыпаясь шестеренками.
- Ты чего? – Лорд косится на часы, на блондина, а потом почему-то в камин. – Что случилось?
- Не могу больше… - тихо говорит блондин и обхватывает голову руками. – Слышишь? Не могу.
- Тебе нужно поспать.
- Сколько можно, а, Лорд? Ты же сам это видишь, верно?
- Нет.
- Врешь. Я же знаю – видишь! – голос Математика понижается до лихорадочного шепота. – Ты тоже здесь, ты со мной, ты пишешь эту чертову историю – сердцем, душой, кровью своей… и чужой, заметь!
- Хм…
- Своей не привыкать, верно? Чужой не хочется. Ведь не хочется, да? Да и своей… сколько можно, верно, Лорд?
- Мы просто устали. Это бывает.
- Мы? А может, они? Они устали, им надоело, они хотят покоя. Хотят?
- Да кто ж их знает… Ты вот хочешь?
- Да что ты обо мне!.. Погоди, не обо мне сейчас… Ты знаешь…
- М-м-м?
- Я думаю, им надо дать свободу.
- От кого?
- От меня. И от тебя. Что думаешь?
- Свобода – это хорошо.
- Знал, что ты так ответишь.
- Я предсказуемый.
- Мы закончим это, Лорд.
- Как скажешь.
- Сейчас.
- Как ты хочешь это закончить?
- Быстро. Без лишнего пафоса.
- Как будто у нас когда-то был лишний пафос… да и нелишний тоже. Или был?
Тетрадь в простом потрепанном переплете мертво лежит в бледной руке Математика.
- Быстро. Ярко. Лучше так, верно?
И тетрадь летит в камин, нервно всплеснув исписанными страницами. Огонь цепко принимает подачку, жарко взметнувшись по бумаге… и Лорд болезненно вздрагивает, словно это его кожу лижет яркое пламя. Но молчит, не отводя взгляда от камина, где корчится, рассыпая искры, жженая бумага старой тетради.
И Математик молчит, глядя в огонь. Только губы его шевелятся, что-то беззвучно повторяя. – всё время, пока тетрадь горит. Пока тлеют последние клочки толстой обложки. Пока рассыпаются по полу редкие частицы пепла, вынесенные из камина легким сквозняком. Пока огонь не утихает, словно насытившись скормленной ему бумагой.
А потом Математик вздыхает и роняет голову на скрещенные руки.
- Всё, - глухо бормочет он. – Всё…. Всё… всё закончилось…
Дождь за окном стихает, прислушиваясь к его шёпоту.
-Ты чувствуешь это, Лорд? Покой…
Лорд отводит взгляд от потухшего камина и поднимает голову, к чему-то прислушиваясь. По его губам гуляет рассеянная улыбка.
- Чувствуешь?
Неопределенный жест – ни «да», ни «нет».
- Лорд?
- Пойду прогуляюсь, - говорит Лорд. – Принести тебе мороженого?
- Нет. Или да… Или… Мороженое – это ты серьезно? В такой момент?
- Почему нет? – и дверь закрывается за тем, кого здесь знают как Кошачьего Лорда.
- Почему… нет?
На полу валяются разбитые часы, и секундная стрелка, судорожно подергиваясь, пытается и не может сойти с числа «13».
Математик долго смотрит на упрямую стрелку, потом вздыхает и, подняв с пола часы, подходит к окну. Открывает одну створку, ёжась от мокрого ветра, и, швырнув часы в дождливую ночь, решительно закрывает окно.
- Прощай, - шепчет он тьме за стеклом.
Тьма отвечает частой дробью дождя по подоконнику. Тьме больше нечего сказать усталому демиургу. Нечего, незачем.
Да и…
Боязно, чего уж там.
Себе дороже.
***
В Неправильной сказке стояла тишина. Не сонная тишина ночи, а холодное безмолвие пустого музея – ни птичьего голоса, ни шелеста травы, ни порыва ветра. Да и не было тут травы в привычном смысле – только смутные росчерки в глубине ледяного панциря, сковавшего Страну. Мерзлые глыбы деревьев проглядывали сквозь стеклянные напластования льда, и казалось – тронь эту замерзшую сказку и мигом отморозишь пальцы. Но, окажись тут кто-то живой, он бы удивился тому, что над ледяной пустошью было совсем не холодно. Здесь царила легкая прохлада летней ночи, и стеклянная темница сказки даже не обморозила бы босые ноги нежданного гостя. Теплый лед и мёртвая тишина.
В небе всё ещё была луна – бледный круг, похожий на криво испеченное печенье. Рваные облака ковыляли по небу, продираясь через искрящийся воздух как через битое стекло. Тир-На-Ногт раскинулся в этом морозном воздухе ночной тенью, этаким косматым филином, распростершим крылья над замершей страной. Лестница, ведущая к нему, выглядела стеклянной и полуразрушенной, её пронизывали прозрачные и полупрозрачные ледяные иглы самых разных размеров – от миниатюрных, до этаких сталагмитов выше человеческого роста. По этой лестнице поднимался человек – ну или кто еще мог бродить здесь, в мертвой тишине спящей сказки. Точнее, не поднимался – пробирался сквозь полуразрушенные пролеты, порой чертыхаясь вполголоса, когда острые грани ледяных игл проходились по рукам или подворачивались под босые ноги. Последний пролет лестницы был обрушен, и человек сперва замер, примериваясь, а потом прыгнул. Последняя ступенька подвела – дрогнула, сломалась, когда он от нее оттолкнулся, и человек едва не сорвался вниз, в пропасть, щетинившуюся ледяными скалами. Однако повезло – дотянулся, вцепился кончиками пальцев, проскользил вниз, ломая ногти и обдирая ладони, но всё-таки удержался на краю, раскачиваясь на обрыве Тир-На-Ногта. Напряг мышцы, подтягиваясь… вышло не очень – слишком неудобные камни, отрицательный угол наклона… Покосился вниз – спрыгнуть некуда. Снова чуть подтянулся, выбросил вверх левую руку, нащупывая опору…
И чья-то рука цепко ухватила его за запястье.
- Тяну, - выдохнули сверху. – Лезь!
С помощью пошло легче. Подтянуться еще немного, потом еще – а там уже и босые ноги нащупали опору, и дело пошло совсем хорошо.
Он перевалился через край, выдохнул и немного откатился от обрыва. Потом посмотрел на того, кто помог ему выбраться – на черноволосого парня с кошачьими ушами. За спиной парня нервно подрагивали пушистые черные крылья – левое, кажется, сломано – и, заметив взгляд незнакомца, парень досадливо дернул бровью, пряча крылья в никуда.
- Спасибо. Здорово выручил.
- Не за что, - пожал плечами парень. – Повезло тебе, что я мимо проходил и заинтересовался возней на лестнице. Еще минута – и ты бы сверзился вниз.
- Повезло, - согласился спасенный. – Ты очень вовремя тут оказался, Черныш.
- Опа, - удивился парень. – Почему это ты меня знаешь, а я тебя нет?!
- Меня называют Кошачьим Лордом. Можно просто Лорд.
- Скромненько так, со вкусом.
- Ну как есть, - усмехнулся Лорд, разводя руками. – В гости пригласишь? Хотел бы с отцом твоим повидаться. Или его нет в Тир-На-Ногте?
Вопрос был задан вроде бы небрежно, но Черныш заметил нервное напряжение во взгляде гостя… и облегчение, когда Лорд услышал ответ Черныша:
- Здесь он.
- Хорошо, - Лорд пружинисто поднялся с земли и улыбнулся Чернышу: - Проводишь?
…
При виде Лорда, вошедшего в комнату следом за Чернышом, Кот поднялся из кресла, в котором сидел, глядя на огонь маленького камина.
- Привет, - сказал Кот, оглядывая Лорда. Рыжие волосы мокрые и спутанные, щека ободрана, пальцы окровавлены, в порезах и ссадинах. Рубашка на боку висит клочьями, босые ноги в порезах. Кажется, путь сюда оказался для Лорда нелегким. Впрочем…
А кто его звал-то вообще?
- Привет, - сказал Лорд, оглядывая Кота. Кот как Кот, злой и взъерошенный. Левое запястье обмотано грязной окровавленной тряпкой, от запястья до плеча – рваные порезы, неглубокие, но явно неприятные. На правой скуле кровоподтек, на подбородке синяк. Словно анимаг только что из драки с карточной стражей – из простой такой привычной драки. Но…
Не с кем ему драться там, внизу. Сутки как не с кем.
- Твоих рук дело? – жёстко спросил Кот, взглядом указывая себе под ноги. – Твоих и Математика, да?!
- Он устал. Нервный срыв.
- И это повод уничтожать страну?! Серьезно?! – Кот сжал кулаки, надвигаясь на Лорда.
Черныш нахмурился и словно невзначай попытался вклиниться между Лордом и Котом. Но Лорд отодвинул его в сторону, шагнул навстречу и устало сказал:
- Ну ударь меня. Полегчает?
- Нет, - вздохнул Кот и снова плюхнулся в кресло. – Черныш, гикни там, пожалуйста, Ришу и Реми – пусть принесут чего-нибудь выпить. Чаю там… что еще найдется на кухне… ладно?
- Ладно. И, если что, я ушел в обход.
- Осторожнее там.
- Сам знаю, - не сердито буркнул Черныш и вышел из комнаты.
- Садись, - кивнул Кот на диван. – Ну или подоконник вон свободен.
Лорд усмехнулся и уселся на диван – напротив Кота.
- Ты здесь, Черныша я увидел, про твоих «ангелов» услышал, - сказал он, разглядывая свои изодранные пальцы. – Кто-то еще тут есть?
- Так вот ты чего пришёл. Узнать, кто выжил.
- И что стало со сказкой.
- Узнал? Что стало?
- Ладно, раз я в гостях, буду первым.
- Справедливо.
- Она заморожена.
- Вау, ты пиздец наблюдателен.
- Засунь своё ехидство знаешь куда?
- А то что?
Лорд поднялся и пошёл к двери. Кот дождался, пока он возьмется за ручку и сказал:
- Извини. Я психую. У меня сейчас виноваты все оптом и каждый персонально.
- Могу не давить на нервы и просто уйти.
- Не надо. Гадство с моей стороны – рычать на других, я знаю.
- Есть такое, - и Лорд вернулся на диван. Сел, посмотрел в окно… и сказал: - Я прошёл сказку из конца в конец – как получилось. Как смог.
- И?
- Ожидал увидеть пепел – потому что Чёрный Кролик сжёг книгу. Рад, что пепла нет.
- Так вот почему тут Апокалипсис. Сжёг книгу…
- Да. Сказал, что вам всем нужна свобода – от него, от меня, от сказки.
- Мог бы и нас спросить…
- Не мог.
Кот вздохнул и устало потер глаза.
- Да знаю, что не мог, - сказал он негромко и как-то безнадежно. – Но всё равно… зря.
- Возможно.
- То есть? – во взгляде Кота зажегся интерес. – Ты что-то увидел там, внизу?
- Во всяком случае, она жива, сказка. Заморожена – да. Спит – да. Но жива.
- Ты был во дворце?
- Был.
- Видел Кролика?
- Нет, не застал. А ты?
Кот передернул печами и не ответил.
Лорд подождал ответа.
Потом еще подождал.
Потом в комнату вошла Риша. Коротко кивнула Лорду, как старому знакомому, поставила на журнальный столик поднос, на котором стояли чашки, чайник, исходящий ароматным паром, и блюдца со сладостями. Двинула столик так, чтобы он встал между креслом и диваном, и вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь.
- Спасибо, - сказал Кот ей вслед. И Лорду: - Угощайся. Замерз?
- Там не холодно.
- Да. Просто спящее царство. Это я по инерции – отсюда тем более кажется, что там просто везде лёд и иней.
- Так что насчет Кролика?
Кот взял чашку, налил чаю себе и Лорду и сказал неохотно:
- Он спит. Блин, ты представляешь – я однажды так пошутил… а теперь это совсем не шутка. В глубине дворца, в зеркальном лабиринте, в комнате с ледяными стенами в хрустальном гробу… Ну не в гробу – он просто словно вморожен в глыбу хрусталя – спящий.
Лорд передернул плечами, но промолчал. Просто взял предложенную чашку, но пить не стал – держал в ладонях, грел пальцы, аккуратно, стараясь не испачкать тонкий фарфор своей кровью. А Кот продолжал рассказывать о своём последнем путешествии по стране. Не путешествии – лихорадочном беге в попытках понять, узнать, найти, помочь…
О беге сквозь грёбаный Апокалипсис.
…
Когда Апокалипсис упал на Неправильную сказку, Кот был внизу – шёл к таверне. Поэтому сразу почувствовал, как воздух начал искрить и тяжелеть, а мир вокруг – кристаллизоваться, сгущаться и неметь.
«Что происходит?..»
Под ногами, ломаясь, хрустнула трава и заиндевела солеными на вид чешуйками. Ветер пронесся в ветвях и застрял, трепыхнулся беспомощно и умер, осыпавшись невидимым пеплом на мертвеющую траву. Кот на миг замер, прислушиваясь к своим ощущениям… и бросился к дому Герцогини.
«Что происходит?!»
Дома не было – только глыба льда или чего-то, безумно похожего на лёд. Кажется, в глубине Кот увидел громаду Бармаглота – она свернулась у крыльца, словно уснув под слоем прозрачного стекла. Анимаг потянулся в глубину, пытаясь почувствовать Ворона – свою тень, своего аватара…
Ворон был там, в комнате Герцогини. Сидел у ее ног – безмолвный и спокойный, как обычно. Герцогиня спала, свернувшись в кресле калачиком, и синяя пушистая шаль обнимала ее плечи, даря взгляду обманчивое ощущение уюта и тепла. Кот успел увидеть все это – и тут же холодная мгла окутала взгляд и отрезала от него комнату Герцогини. Только звякнули напоследок бубенчики… или зеркала. И всё. Просто глыба хрустального льда среди индевеющего леса.
«Что происходит?!»
Кот чертыхнулся и рванул на границу.
Туман стол на Границе вздыбленным дымчатым стеклом – и такое же невесомое стекло поднималось от земли, замораживая траву, кусты и деревья… и шахматных солдат. Черный шахматный отряд застыл здесь, на Границе, словно группа стеклянных статуй, готовых в любой момент пробудиться и продолжить свою службу. А надо этими статуями сцепились в драке два крылатых парня – оба темноволосые, оба злые до чертиков. Кот ворвался в эту драку, уверенно ухватив за ворот рубашки одного и за плечо – второго.
- Что тут происходит?! – рявкнул он, бешено щуря глаза. – Что это?! Это Хаос?!..
- Нет! – парень с черными кожистыми крыльями рванулся, пытаясь высвободить свою рубашку. – Это пришло не с границы, это…
- Это прямо здесь творится! Наверху у нас всё как обычно, а тут…
- Так, хорошо. А драка зачем?!
- Он не хочет уходить! – рявкнул парень с черными кошачьими ушами в коротких волосах, и, вывернувшись из рук Кота, прянул в сторону. – Смотрите, здесь всё продолжает каменеть! А он – «я останусь тут, я им помогу…» Как, мать твою?! Как ты им поможешь?!
- Придумаю чего-нибудь! Из Тир-На-Ногта я им точно не помогу!
- Дурак, ты тоже тут статуей станешь, если не… АУЧ!
Болезненный возглас парня был вызван тем, что его черное пушистое крыло коснулось одной из стеклянных статуй и словно примерзло к ней. Кажется, это было больно, потому что парень побелел и рванулся прочь, да так, что крыло хрустнуло и обмякло… впрочем, освободившись от мерзлого плена – только несколько пёрышек остались на плече ледяного шахматного солдата.
- Черныш! – парень с кожистыми крыльями успел подхватить его еще до того, как он рухнул на траву. – Блин…
- Не касайся их, - простонал Черныш, судорожно втягивая крылья под лопатки. – Ох, больно как…
- Так, оба! – рявкнул Кот, подхватывая Черныша с другой стороны. – Быстро в Тир-На-Ногт! Антрацит, крылья целы?!
- Да…
- Черныш, а ну быстро в кота! И бегом наверх!
- А ты?!
- Я скоро буду.
- Но ты же!..
- БЫСТРО!
Черныш зло сверкнул глазами, но ослушаться не посмел – превратился в черного кота и вцепился когтями в рубашку Антрацита. Тот же прижал его к себе и, расправив крылья, стремительно рванул в небо.
- То-то же… - пробормотал Кот. – Но… какого чёрта?!
И помчался ко дворцу.
Мимо рубежей, всё больше погружавшихся в странное ледяное оцепенение. Кот бежал-летел-мчался сквозь вырастающие на пути стеклянные иглы и холмы, резал крылья о всё твердеющий воздух – и успевал застать только последние мгновения рубежей.
Поляна Гусеницы – и несколько коконов, в которых угадываются невнятные силуэты. Коконы покачиваются, позванивая без ветра, но постепенно поляна затягивается стеклянными нитями так, что не качнуться, не протолкнуться, не разобрать – сплошное кружево ледяной изморози.
Дальше.
Заросли музыкантов – никого, только сломанная гитара одного из братьев, кажется, Тру. И ледяная сказка вместо беспокойного леса, где, казалось, никогда не смолкали птицы.
Дальше.
Таверна – не пройти из-за вздыбившейся лавы, которая выплеснулась откуда-то из-под земли… да не было тут отродясь никакой лавы!.. Не было – но есть, и теперь она охватывает стены таверны ярким цветным стеклом – вызывающая трепет композиция, застывшая в стеклянном шаре. Хоть на ёлку вешай… - лезет в голову глупая мысль. Но…
Дальше.
Берег Моря – и Море щетинится ледяными глыбами, в которых, как в невероятном искаженном айсберге застыл поезд – наполовину бело-золотой, наполовину огненно-черный. Застыл, словно падая с неба в объятия бурного Моря, как в стоп-кадре фильма про конец света…
И Додо, сидящий в кресле-качалке на берегу Моря у своей хижины, успевает улыбнуться Коту.
- Встретить тут Апокалипсис родной грёбаной – что может быть интереснее? – доносится его голос до Кота в тот самый момент, когда волна, внезапно выросшая из Моря, накрывает Додо – не смывая, не раздавливая, нет – заключая в прозрачный плен застывшего стекла. Кот успевает отшатнуться назад, и брызги только слегка хлещут его по лицу – и они острые, как осколки стекла, поэтому скула сразу немеет, но сейчас не до этого…
Дальше.
В Цветочные провинции не пройти – весь лес уже превратился в стеклянную декорацию, а от травы вверх медленно поднимается невесомое ледяное дыхание, постепенно затапливая страну мертвым прозрачным хрусталем. По щиколотку… по колено… по плечи… до вершин деревьев…
Дворец уже впаян в это стекло до половины, когда Кот добирается до него и врывается в королевскую комнату, разбив окно локтем.
Здесь тихо и пусто, только Таро стоит посреди зала, разглядывая корону в своей руке. Его ворон сидит на плече, топорща перья и поблескивая янтарным взглядом, и Таро рассеянно поглаживает его свободной рукой. При виде Кота он поднимает голову и печально улыбается.
- Кажется, плохой из меня король, - доносится его голос из уст ворона. – Это ж надо – довести страну до Апокалипсиса…
- Ты тут ни при чем, - выдыхает Кот, оглядывая зал. – Кто-то еще остался?!
- Все спят. Знаешь, сонное царство такое.
- А Кролик?!
- Первый спит. В сердце дворца в хрустальном гробу. Скажи, Ри, это твоя очередная безумная идея? Устроить стране Апокалипсис… или?..
- Или.
- Жаль. Что ж, прощай. Беги отсюда, пока не поздно. Тебе незачем засыпать тут - ты-то вряд ли успел уколоть палец веретеном… или розой.
- Так, стоп. Я не понял, а ты?!
- Что?
- Ты что, не собираешься уходить?!
- Нет.
- Почему?!
- Хотя… когда ты спросил… Черт, теперь я не знаю. Я был уверен, что Король обязан уйти вместе со своей страной.
- Не обязан. Ничуть не обязан. Таро, уходи.
Таро огляделся и улыбнулся:
- Куда?
- Дай карту.
- Хм…
- Таро, не время играть в противостояние. Я не смогу открыть дверь просто так – мне нужны кровь и сила. Карту. Пожалуйста.
Таро сунул руку в карман и вытащил тонкую колоду, от которой исходило неяркое свечение:
- Тебе какую?
- Любую.
Таро вытащил первую попавшуюся карту – и бумажный край мстительно резанул его пальцы, окрасив их кровью. Кот взял карту из рук Таро – и поморщился, когда тоже порезался о бритвенно-острый картон. Примерился, перехватил карту поудобнее – пальцы украсились новыми порезами – и с усилием провел картой по воздуху, прорезая в нем дверь. Или не прорезая – рисуя картой, как мелом, потому что карта легко стиралась в его руках, пока очертания двери становились ярче и реальнее. А потом последний кусок карты рассыпался в его руках, на пол упали искры вперемешку с каплями крови – и дверь скрипнула, открываясь в коридор, затянутый светлыми летними сумерками.
- Иди, - Кот улыбнулся последнему Королю Неправильной сказки и подтолкнул его к двери. – Встретимся на Дорогах.
- Или на посиделках у Времени.
- Точно. Девай, двигай.
Таро шагнул к двери, но на полпути остановился и нахмурился:
- Погоди… ты же не собираешься тут погибать вместе со страной? Или там… вмерзать в пласты этого бессердечного хрусталя?!
- Конечно, нет! – фыркнул Кот. – Поэтому вали отсюда скорее, чтобы у меня было достаточно времени, чтобы сбежать.
- До встречи, Ри.
- Пока.
Когда за Таро бесшумно закрылась дверь, Кот бросился вглубь дворца – а вдруг остался еще кто-то?! Ну вдруг?!..
…
…
- …Никого там больше не было, - закончил рассказ Кот осипшим голосом. – Все… спали. Под слоем льда этого грёбаного… или хрусталя. И Кролик спал.
- Ты не пытался?..
- Разбудить его? Пытался, конечно. Орал, по стеклу бил всем, что под руки попадается – хоть бы трещинка! Хоть бы кусочек откололся! Крепкий, с-сука, как… как… как сука просто. В общем, ничего не вышло у меня, едва сбежать успел. Вовремя опомнился – уже окна стеклом затягивало, едва протиснулся. Еще раз круг над страной сделал – всё, пусто. И Туман, как дымчатое стекло, за пределами.
- Значит, и Антрацит тут? – уточнил Лорд задумчиво. Кот вздохнул:
- Угу. Антрацит, Черныш, Реми и Риша… и Герцог еще заглянул вот недавно – на его зазеркалье это не распространилось почему-то. Впрочем, у него самого там проблем хватает…
- Что за проблемы?
- Так он рассказывает, что ли? Просто ходит тут… злой и веселый – сразу ясно, что проблемы.
- Оу. А Орленок не заходил?
- Орленок? Нет… А разве там тоже не… ну…
- Я выбрался на внешний Рубеж. Они там. Живые, нормальные… Веселые и злые.
- Все трое?
- Угу. Орленок выслушал меня – ну, про то, что случилось со сказкой – и сказал, что зайдет к вам поболтать, как только у них потише станет.
- Слушай, ты меня прям обрадовал. Если еще троица с границы, да Герцог, да моя компашка… Вполне себе отряд.
- И что ваш отряд собирается делать? – поинтересовался Лорд, глядя на Кота поверх чашки с чаем.
Кот ухмыльнулся:
- Там видно будет. Сейчас вот выдохнем, успокоимся, ссадины залечим, нервы укрепим… Соберемся – и устроим совещание.
- Книга сгорела, Кот.
- Я в курсе, Лорд. Но ты же знаешь…
- Рукописи не горят?
- Именно. Во всяком случае, те рукописи, которые прочитал хоть один человек кроме автора, верно?
- Надеюсь. Мне жаль было бы, если бы здесь остался лишь пепел.
- Не дождешься.
- Спасибо.
- Слушай, Лорд…
- М-м?
- А ты сам-то дорогу в Тир-На-Ногт найти можешь? Или только так, по лестнице?
Лорд весело хмыкнул:
- Не, по лестнице – это я только без приглашения. Пригласишь – найду и прямиком сюда.
- Приглашаю.
- Спасибо, воспользуюсь. Чуть позже, договорились? Надо будет вернуться к Математику. Ему сейчас непросто, знаешь.
- Верю. Не сейчас, конечно. Сейчас мы тоже…
- Угу. Парни-то твои как?
- В раздрае. Особенно Антрацит.
- А ты им двери открой на Дороги. Чтобы они тут не бесились, как в тюрьме.
- Хм…
- Небось, давно хотелось им, а?
- Откуда ты взялся, умный такой?
- Да ладно. Сам же об этом думал, готов поспорить.
- Думал, да. А то они тут на стенку лезут от невозможности что-то сделать.
- Вот и отправь их в «Круг Кабаре» и дальше. Выросли парни-то.
- Гы. Да уж.
Они еще посидели, потягивая чай. Там, внизу, за стенами Тир-на-Ногта, по-прежнему молчала запаянная в хрусталь Неправильная сказка, но здесь, в комнате, что-то изменилось.
Не горчила безнадежность, не щетинилась злость, не поскуливало беззвучно отчаяние. Вместо этого угнездилось что-то иное. Надежда? Уверенность в том, что всё получится?
- Да чёрт побери же… Ведь в конце концов, это не первый Апокалипсис нашей грёбаной страны чудес, - пробормотал Кот, глядя в окно.
Лорд кивнул и рассеянно улыбнулся.
Всё идёт как надо.
Как положено.
Даже Апокалипсис…
Ведь, в конце концов, это всего лишь банальный Апокалипсис, верно?
Не впервой.
«Не впервой!» - согласился Тир-На-Ногт, почувствовав перемену в настроении своих обитателей. И щедро плеснул дождем на стекла небольшого домика на краю его, тир-на-ногтского леса.
Дождь и звезды – что может быть лучше, чтобы проводить последнюю эпоху Неправильной сказки?..
Август 2019
URL записи